Неточные совпадения
Когда все уселись и всем разнесли по чашке чаю, генерал изложил весьма ясно и пространно, в чем состояло
дело: «Теперь, господа, — продолжал он, — надлежит решить, как нам действовать противу
мятежников: наступательно или оборонительно?
Спустя несколько
дней после сего знаменитого совета узнали мы, что Пугачев, верный своему обещанию, приближился к Оренбургу. Я увидел войско
мятежников с высоты городской стены. Мне показалось, что число их вдесятеро увеличилось со времени последнего приступа, коему был я свидетель. При них была и артиллерия, взятая Пугачевым в малых крепостях, им уже покоренных. Вспомня решение совета, я предвидел долговременное заключение в стенах оренбургских и чуть не плакал от досады.
— Умирать так умирать:
дело служивое!» В эту минуту
мятежники набежали на нас и ворвались в крепость.
Ибо участвовал в
делах с
мятежниками, причем понес ядерную контузию, имеет ордена.
Иван Васильевич, дорожа мнением иностранных держав, положил подождать отъезда бывших тогда в Москве литовских послов и учинить осужденным в один
день общую казнь; а дабы действие ее было поразительнее и устрашило бы
мятежников на будущее время, казни сей надлежало совершиться в Москве, в виду всего народа.
Рейнсдорп, желая воспользоваться сим случаем, несколько ободрившим его войско, хотел на другой
день выступить противу Пугачева; но все начальники единогласно донесли ему, что на войско никаким образом положиться было невозможно: солдаты, приведенные в уныние и недоумение, сражались неохотно; а казаки на самом месте сражения могли соединиться с
мятежниками, и следствия их измены были бы гибелью для Оренбурга.
Отрубленные члены четвертованных
мятежников были разнесены по московским заставам и несколько
дней после сожжены вместе с телами.
Никто не знал, что уже накануне Михельсон в семи верстах от города имел жаркое
дело с Пугачевым и что
мятежники отступили в беспорядке.
Сии опасные вылазки производились ежедневно, иногда два раза в
день, и всегда с успехом: солдаты были остервенены, а послушные не могли ожидать пощады от
мятежников.
Михельсон на Саткинском заводе, спасенном его быстротою, сделал первый свой роздых по выступлению из-под Уфы. Через два
дня пошел он против Пугачева и Салавата и прибыл на берег Ая. Мосты были сняты.
Мятежники на противном берегу, видя малочисленность его отряда, полагали себя в безопасности.
Не проходило
дня без перестрелок.
Мятежники толпами разъезжали около городского вала и нападали на фуражиров. Пугачев несколько раз подступал под Оренбург со всеми своими силами. Но он не имел намерения взять его приступом. «Не стану тратить людей, — говорил он сакмарским казакам, — выморю город мором». Не раз находил он способ доставлять жителям возмутительные свои листы. Схватили в городе несколько злодеев, подосланных от самозванца; у них находили порох и фитили.
Помилованные
мятежники были на другой
день казней приведены пред Грановитою палату.
В сем городе находилось до трех тысяч войска и до семидесяти орудий. С таковыми средствами можно и должно было уничтожить
мятежников. К несчастию, между военными начальниками не было ни одного, знавшего свое
дело. Оробев с самого начала, они дали время Пугачеву усилиться и лишили себя средств к наступательным движениям. Оренбург претерпел бедственную осаду, коей любопытное изображение сохранено самим Рейнсдорпом.
Это было началом, а потом пошла стрельба на целый
день. Ввиду энергичной обороны, скопище
мятежников не смело подступать к монастырским стенам совсем близко, а пускали стрелы из-за построек Служней слободы и отсюда же палили из ружей. При каждом пушечном выстреле дьячок Арефа закрывал глаза и крестился. Когда он пришел в Дивью обитель, Брехун его прогнал.
Мятежники первым
делом заняли Дивью обитель, а потом остановились.
Но крестьяне вполне довершили
дело; они в течение трех
дней переловили всех до одного
мятежников, не исключая и предводителя, и представили всех в стан.
Но скоро стали приходить тревожные вести. Жители, бежавшие за город, разобрав в чем
дело, с утра уже начали толпиться около спасшихся инвалидов; стали прибывать крестьяне из соседства и толковать о том, что надо схватить и перевязать
мятежников; они не остановились на одних словах, но, применяя слово к
делу, вооружились кто чем мог и напали на отделившихся к мстиславльской заставе, четырех убили, двух ранили, четырех схватили, отвели и сдали караульным солдатам у тюремного замка.
Крестьяне рассыпались по лесу, три
дня ловили
мятежников, привели до семидесяти человек; остальные тридцать успели избегнуть облав и погони, в числе их и Коса, на другой
день прибывший в Красное к воеводе.
Поутру следующего
дня Тони прислала просить ее к себе, и все для нее объяснилось. Лорин был изуродован
мятежниками в роковую ночь на 11-е января, на его лице остался глубокий шрам, трех пальцев на одной руке недоставало. Володя пал под вилою злодея, но пал с честью, со славой, сохранив знамя полку. Все это рассказала Тони бедной своей подруге. Что чувствовала Лиза, услышав ужасную весть, можно себе вообразить! Но ей было теперь не до себя. Как передать эту громовую, убийственную весть отцу?
В ригу к покойникам и к гауптвахте, где содержалось довольное число лиц,
мятежники приставили, не доверяя резерву, караул от себя, вооруженный, за неимением ружей, дрекольями, — и этим окончился кровавый
день 16 июля 1831 года.
Это задушевное обещание было вскоре исполнено. За отличную храбрость в двух, трех
делах против
мятежников Застрембецкому возвращен прежний его чин поручика.
Прибыв туда утром 25-го,
мятежники завербовали в свою шайку волостного писаря, сожгли
дела волостного правления и обычным порядком призывали крестьян к мятежу.
Становой пристав и штабс-капитан Кусонский решили ждать в деревне Язвах, пока ретивый десятник Осип Иванов с крестьянами не выследит шайку. Скоро Осип Иванов явился назад с вестями. Тогда становой Пуцило справедливо рассудил, что если с четвертого часу белого
дня остаться ночевать в Язвах, то шайка может уйти; а потому несмотря на шедший дождь, он успел, как доносил он, воодушевить солдат и крестьян до того, что они охотно согласились преследовать
мятежников.
Мятежники победителями, гордо поглядывая на жидов, прошли церемониальным маршем, и слушали литанию в приходском костеле; ксендз Лукашевич окропил их святой водой, а потом, во время привала, панычи потешились в квартире станового: вытащили все
дела, и, собрав в кучу, зажгли их.
Крестьяне действительно поняли в чем было
дело, и по уходе шайки, послали к становому нарочного сказать, что явились
мятежники и отправились по Друцкой дороге.